Ещё

Посвящается Дню театра

Поделиться
Класснуть
Отправить

27 марта традиционно отмечают «День театра» — международный праздник всех профессионалов, работающих в театре: от гардеробщиц (раз уж сие заведение начинается с вешалки), билетёров, технических работников (звукоинженеров, осветителей, монтировщиков декораций), костюмеров, гримёров, декораторов… до актёров, режиссёров, продюсеров и административных руководителей. Каждый из них вносит посильный вклад в общее дело, результатом которого являются бурные аплодисменты.

Есть, правда, среди всех них один человек, чествовать которого не принято. И не удивительно. В театре он не работает, на репетициях не появляется, на сцену не выходит, даже премьеру может проигнорировать. И вообще, пока все трудятся в поте лица, создавая очередное феерическое шоу, этот человек занимается совершенно другими делами, а, может, и вовсе уже давно умер. Но это не важно. Потому что своё дело он уже сделал. Сценарий написал.

Фото Дмитрия Комаровского

О сценаристе замолвите слово

В России девять ВУЗов и аналогичных учреждений, которые общими усилиями ежегодно выпускают больше сотни сценаристов. А есть ещё множество филологов и нефилологов, которые тоже старательно пишут реплики и ремарки для всевозможных постановок.

Где только сейчас не требуются сценарии: фильмы и сериалы, шоу и массовые праздники, теле и радиопередачи, музыкальные видеоклипы и рекламные ролики, компьютерные игры…

Да что там говорить, если в наше время любой корпоратив, юбилей, свадьба, выпускной и даже утренник в детском саду или школе идут по сценарию. Ведь если люди просто соберутся вместе, им будет скучно. Обязательно нужно шоу! С поющими живьём артистами и острящими по бумажке ведущими, снующими фоторепортёрами и фотовспышками, приевшимися конкурсами и розыгрышами или ультрамодными квестами, поздравлениями, награждениями, обязательным феерверком в конце и, конечно же, селфи, селфи, селфи, чтобы были лайки, лайки, лайки…

Фото с ресурса Яндекс.Картинки

Мы даже едим по сценарию – меню, называется: завтрак, обед, ужин; первое, второе, компот; закуски, горячее, десерт. Отличный проверенный временем сценарий. Но ведь мы не животные, чтобы просто вкушать яства. Нужна пища и для души, и для ума.

Но если вы решите прийти за духовной пищей в театр, вы будете крайне удивлены. Примерно также, как удивился бы человек в ресторане, получив на руки меню советской столовой 80-х годов. В театрах по-прежнему дают признанных классиков 19 и 20 века, но вот получить что-то действительно свежее и незаветренное можно далеко не каждый день.

Почему же при таком количестве драматургов и сценаристов в России, при отсутствии железного занавеса и строгой цензуры, при теоретической возможности разнообразить репертуар за счёт мировых шедевров, и такой явной и сильной потребности в зрелищах у зрителя, мы видим в театрах ничтожно мало современных пьес?

Исключение – детские пьесы – тут полно современных сценариев. Правда, большинство из них написано по мотивам старых сказок.

Может быть, дело в том, что «современная» часто воспринимается, как «злободневная»? А мы так привыкли ругать во всех проблемах власть, что трудно будет не удержать от этого в спектакле и не уйти в политические дебаты.

Фото с ресурса Яндекс.Картинки

Или дело в бедности многих театров? Ведь современному автору нужно платить гонорар, а давно почивших классиков можно ставить бесплатно.

Или дело в том, что современные пьесы настолько эпатажны и аморальны, что их никак нельзя ставить в афишу, в этот священный свод вкусной и здоровой духовной пищи?

Попробуем разобраться на примере прошедшей недавно в Смоленском Камерном театре читки по пьесе Олега Богаева «Dawn-way. Дорога вниз без остановок». Будь это идущая премьера, неуместно было бы делать подробный разбор, лишив зрителей возможности сходить в театр и насладиться зрелищем, не зная конца. Но «Dawn-way» – это разовая акция. И мы расскажем тем, кто на неё не попал, что же это было.

Вглядываясь в темноту и мрак

Зрители заходят в зал и спускаются вниз к чёрной сцене. На ней лежит дева, похожая на русалку.

Но не на западно-европейскую русалку с хвостом, а на славянскую утопленницу в длинном белом платье, на голове венок из цветов, длинные распущенные русые волосы, белое лицо и чёрные мёртвые губы. Загубленная самоубийством душа, которой не суждено увидеть Рая.

В глубине сцены на фоне чёрных кулис ещё четыре фигуры в белом – спиной к зрителям, лицом к инструментам – музыканты. На них маскхалаты, а один – во вражеской военной форме времён Второй мировой.

Ощущение, что мы на дне, где все они когда-то затонули.

Звучит увертюра, музыканты являют зрителям свои белые с чёрными губами лица (то ли зомби, то ли Пьеро), русалка отлипает ото дна, и на сцену выбегают актёры, задействованные в спектакле, они общаются, танцуют, пререкаются. Внезапно тусовка обрывается.

Дальше уже по сценарию. Действие происходит на шоссе в тёмное время суток.

Во всех картинах сюжет по сути один.

Визг тормозов, на дороге лежит потерпевший, водитель и пассажир ищут ответы на извечные русские вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?».

Живые покидают сцену, мёртвые остаются.

Мертвецов не любят, что с ними делать – не знают. Телефоны не отвечают, мёртвая зона. Совета ждать неоткуда. Помощи тем более. Помоги сам и себе, и потерпевшему. Но люди потерялись. Люди боятся оказаться виноватыми. Они злятся, если их призывают к ответу, и благодарны, если их не винят и прощают.

Спектакль о таких живых мёртвых душах.

Отлично вписалась живая музыка в исполнении группы «Ladi MacBad». Русалка получилась весьма жизнерадостной и непосредственной, она читала авторские ремарки и пыталась дирижировать своим маленьким оркестром, то есть показывать ему, когда вступать и заканчивать, хотя оркестр и так прекрасно это знал. Им дирижировала музыка. И как выразительно говорила она прочим героям слово «Пауза».

Фото Дмитрия Комаровского

А между паузами были не менее выразительные сцены; такие не похожие друг на друга персонажи, попавшие в одинаково непростую ситуацию; такие сочные диалоги, открывающие тайны их отношений и вскрывающие ещё более тайные проблемы; такие естественные человеческие чувства и такие похожие мысли, показывающие, что все мы не такие уж разные; все персонажи смогли договориться друг с другом и принять единственно верное (как кажется на этой дороге) решение.

Финал. Снова все персонажи оказываются на дне сцены, участники безумного русалочьего танца. Бросив на пол сценарии своей нелепой жизни, они уходят за кулисы под аплодисменты.

Занавес.

На сцене остаётся только ангел

Постойте, какой ангел? Откуда он там взялся, на этой забытой Богом дороге?

С неба свалился, и прямо под колёса. Он и потерпевший, и виновник ДТП. Он был там с самого начала. Просто не всем дано его увидеть, узнать и услышать.

Фото с ресурса Яндекс.Картинки

Ангел – это вестник. Он является, чтобы возвестить о чуде, рассказать, что нам делать. Но если ангел молчит? Достаточно ли одного его появления для того, чтобы чудо свершилось?

И вот раз за разом на сцену выходят двое (водитель и пассажир, виновный и свидетель), что называется, каждой твари по паре. И все эти люди далеко не ангелы.

Любовник с любовницей спешащие в ресторан (прелюбодеи и чревоугодники, готовые друг друга предать), жених с невестой (их уральский говор вы, конечно, знаете по комедийному сериалу «Реальные пацаны»), муж с женой (у них на заднем сиденье спят дети, которых нельзя пугать окровавленным ангелом), биологическая и суррогатная мать (думают только о ребёнке и деньгах, угадайте, кто о чём), старик и старуха (они вместе уже 50 лет, и все эти годы были счастливы,... наверное),

Фото Дмитрия Комаровского

слепые (да-да они тоже водят автомобили), скорая помощь (не способная помочь из-за формальностей, ведь у него есть крылья, но нету полиса), начальник похоронной службы и подчинённые (вот уж кто знает смерть в лицо), режиссёр и композитор (такие нетрадиционные, но так зависящие от мнения обычных людей), водитель и экспедитор (болеющие за своё дело до такой степени, что начинают видеть не людей, а мясо), милиционеры (им точно известно, что положено делать в таких случаях), депутат и телохранитель (один убивает, а другой предлагает скрыть труп).

Конечно, то, что представитель закона (или сам закон) бьёт и убивает ангела за то, что тот переходил дорогу в неположенном месте, стал инициатором ДТП, причинил имущественный вред, и за то, что он, по сути, бомж и не имеет прописки, – это преувеличение. Закон не может отобрать жизнь – смертная казнь отменена, но сломать жизнь или крылья – может. Закону не важно: плохой ты или хороший, да будь ты даже ангел. Закон един для всех, и за каждым нарушением закона следует наказание виновного (если у тебя нет депутатской неприкосновенности)…

Кому из этих персонажей суждено прозреть, обняв ангела? Кто получит вечное счастье, узрев его? Кто услышит его голос и узнает о вечном? Сбудутся ли бабкины предсказания, смутные догадки, вещие сны? Кому откроется истина, а кто предпочтёт ничего не заметить, потому что не знает, что с этой истиной делать? Как никто из людей не знает, что делать с ангелом и как ему помочь.

Не всем героям на сцене удалось увидеть ангела. Не случайно на сцене не было актёра, который играл бы эту роль. Зато зрители увидели ангела глазами стольких разных персонажей.

Конечно, потерпевший не был похож на ангела. Ангел должен быть вечно юным, светловолосым, красивым, добрым и излучать свет, а не валяться в грязи и истекать кровью. Но ведь и ангел может быть в беде. А тот, кто в беде, нуждается в помощи больше, чем благополучный.

Кто пожалеет падшего ангела?

Этот тест на сострадание пройдут не все. Квест – помоги жалкому, ничтожному, убогому – не выполнит никто. И сочувствующий зритель уже всей душой хочет, чтобы ангелу помогли, чтобы кто-то прекратил его муки и забрал его с этой дороги.

Но кто? С каждой отъезжающей машиной вера в людей всё меньше. Чёрная комедия превращается в чёрную трагедию.

Зачем всех этих людей, мчащихся в духовный тупик, показывать на сцене? Разве театр существует не для того, чтобы прикоснуться к прекрасному, на вечер забыть о том, что существуют воры, убийцы, нечестные политики, предатели и прочие грешники? В жизни и так много грязи, зачем её тащить на сцену? Разве нет более достойных людей? Красивых душою и телом. Ведь именно красота должна спасти мир.

Finita la, или Спектакль уже идёт к концу

И вот последний выход (зачёркнуто) явление. Над кулисой, откуда выходили герои на встречу с Ангелом, взошёл Бог. Над кулисой, куда герои уходили, – Дьявол. Теперь можно отчётливо увидеть эту дорогу от Бога к Дьяволу. Левое и правое, белое и чёрное, помиловать или казнить.

Это подсказка – в каком ключе следует рассматривать, а не просто смотреть пьесу.

Люди на сцене и в жизни – далеко не ангелы. Как и следовало ожидать. Извечный спор Бога и Дьявола, кто есть величайшее творение – человек или ангел.

Кто же из этих двоих пожалеет ангела и заберёт его с собой?

Или Ангел останется на земле, как шанс на спасение тем, кто его встретит?

Поистине милость Всевышнего велика. И ничего нового и удивительного в этом нет. Сборщик податей стал апостолом. Блудница, омывшая ноги Спасителю слезами, получила прощение. А раскаявшемуся разбойнику, висящему на соседнем кресте, был обещан Рай.

Фото с ресурса Яндекс.Картинки

Иисус не чурался их. Избегать надо греха, а не грешников.

«Иуда был в соборе учеников Христовых, а разбойник — в числе убийц; но в одно мгновение произошла с ними чудная перемена» (Иоанн Лествичник)

Но чем отличаются те ветхозаветные убийцы, воры, блудницы и мытари от этих, новоиспечённых 21-м веком, и показанных на сцене? Тем, что сказали «верую» и потянулись к свету?

Зачем ходить в театр?

Вот такая современная пьеса.

Фото с ресурса Яндекс.Картинки

Что увидели зрители в спектакле: действие, костюмы, грим, игру актёров? Или заблудшие души, которые так нуждаются в свете? Театр – это не показ мод и не тусовка. Все костюмы и декорации, все актёры и реквизит останутся в театре. Унести с собой можно только частичку души, которую люди вложили в свою работу.

В театр не ходят за проповедью, отпущением грехов или спасением души. Для этого есть церкви. Театр – храм искусства. А искусство – есть подражание жизни (это подметили ещё в Древней Греции, где зародился театр). Но зачем нам смотреть на подражание, если есть сама жизнь?

Просто есть то, что не увидишь без зеркала, – себя самого со стороны. Театр – зеркало, в котором отражается и обнажается душа. Да, чужая душа потёмки, но софиты могут осветить даже самые тёмные уголки чужой души. Для того чтобы, придя домой, Вы решились заглянуть в свою.

Ольга Улита (Gorod67.biz)

Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter.